Сайт журнала Физкультура и Спорт

Имя в истории Всю жизнь играющий тренер
Штрихи к портрету Михаила Якушина

Лев Филатов

Михаил Якушин (справа) - в сборной СССР

Среди тренеров можно повстречать теоретиков и кудесников, добряков и злодеев, бессребреников и корыстолюбцев, краснобаев и молчунов, гордецов и подхалимов, трезвенников и пьяниц, законников и мошенников, везучих и невезучих, слабохарактерных и норовистых, смелых и трусливых... Природа не позаботилась, чтобы человеку, выбравшему профессию тренера, непременно сопутствовали черты, которые бы его отличали, давали возможность, произнеся слово «тренер», сразу представить себе хотя бы приблизительный портрет.

Одна особенность всё же существует. В какую бы страну, в какую бы команду, родовитую или плебейскую, ни закинула его изменчивая, капризная судьба, он с первого дня прикипает душой к новому клубу, страдает за него, мучается в часы матчей на своей тренерской скамейке, как на горячей сковородке, либо, не в силах усидеть, превращается в столб гнева, укора, страха, привлекая к себе внимание стадиона и телекамер.

Эта особенность способна удивить, ведь у тренера могут быть разные по умению игроки, разные задачи, то чемпионские, то безнадежно аутсайдерские, глядишь, и не в высшей, а в заштатной лиге. Дело в том, что все тренеры — игроки. На любом месте работы они играют, оттого и нет более верных людей, чем они. Вечные засасывающие круги «рулетки», неизвестность, риск, без этого тренеру не жизнь. Даже если тренер сменил за свою карьеру десяток команд, постарел и прихварывает, он не меняется — он играет.

В круговерти тренерских судеб редко, но попадаются случаи, когда человек, что бы с ним ни происходило, хранит верность одному клубу. Вполне может быть, что в век тотальной профессионализации и космополитизма такие личности странноваты, не современны, старинны. И всё-таки они интересны, они вплетены в историю футбола как достопримечательность. Один из таких тренеров — Михаил Иосифович Якушин, московский динамовец. Более 60 лет он был предан своему клубу, а недолгие перерывы, оставив след в его трудовой биографии, к измене не привели, остались вынужденными частностями, даже закалили его верность.

***

Михаил Якушин (слева) на трибуне

Потрясающая вещь — репутация. Выразительный пример — московское «Динамо». Захочет кто-то прихвастнуть и заявляет: «Мы обыграем не кого-нибудь, а само “Динамо”». Ни один репортер, старый ли, молодой, заведя речь об этой команде, не обойдется без прилагательных —«прославленная», «знаменитая». Магия имени гнет головы в почтении. В любой программе к матчу нам напоминают: одиннадцатикратный чемпион СССР. Это звучит. Правда, всё это дела давно минувших дней.

Безоговорочно на высоте положения «Динамо» находилось давненько, в 1963 году, когда в десятый раз стало чемпионом. А последний раз это звание динамовцы приобрели в 1976 году, в весеннем получемпионате, в котором царствовавшее тогда киевское «Динамо» было представлено резервистами. В осеннем же получемпионате «Динамо» — шестое, так что тот успех не более чем вспышка.

Сезоны после 1963 года для «Динамо» складывались пестро, разбросанно: трижды — вторые призеры, трижды — третьи, а в остальных чемпионатах Союза — места какие угодно, с четвертого по шестнадцатое. Да и в российских турнирах, которые пожиже, чем союзные, «Динамо» имеет места 3-е, 3-е, 2-е, 4-е. Что-то недорабатывает в нем, не флагман, как «Спартак» или «Алания».

Иные клубы были бы не прочь иметь в последние годы такой же послужной список. Список приличный, но уж никак не «прославленный» и «знаменитый». На протяжении многих лет, как водится, меняли тренеров, тасовали игроков, вели бесконечные прения, как сдвинуть команду с мели. Однажды на аллее стадиона я столкнулся с толпой юнцов в бело-голубых шарфиках. Они несли транспарант: «Долой Богданова!» Милицейский генерал Богданов руководил тогда обществом ЦСКА.

Футбол при всей своей простоте, мускулистости, грубости сказочен и сентиментален. И нам это нравится. Мы косо смотрим на исследователей, разоблачителей. Иной раз можем возбудиться и принять их доводы, когда уж очень подопрут поражения. Но ненадолго. Обольщения нам милее. Забавные время от времени затеваются дискуссии — о футболе реалистическом и футболе романтическом. Никакого романтического футбола, хоть вооружись перламутровым театральным биноклем, в природе нет. Есть футбол классный, пригожий, радующий глаз. И есть примитивный, топорный, через пень да колоду. Это полюса, а между ними варианты и нюансы.

Это что касается самого футбола. А вот отношение зрителей к нему может быть либо трезвым, прозаическим, сыщицким, либо душещипательным, мелодраматическим, падким на выдумки и чудеса. Предполагаю, что благодаря первому роду отношений футбол прочно стоит на ногах, а благодаря второму будоражит людское воображение, имеет зрительский успех, что заодно соблазняет спонсоров и рекламодателей.

Сказка о великом «Динамо» греет душу, вокруг нее успело возникнуть подобие верования, сторонники которого непоколебимо убеждены в пришествии прекрасного будущего и готовы ждать сколько угодно.

Итак, ровно 20 лет назад (хоть юбилей справляй) после чемпионата 1976 года «Динамо» не состояло в чемпионах. И когда видишь на трибунах раскачивающиеся, сплоченные ватаги, изукрашенные в бело-голубые цвета, налитые энергией и вызовом всему свету, приходит в голову, что ведь эти юноши и подростки не пили из круговых чаш в дни полной победы, знают о таких днях из россказней да старых книг. А верны своему клубу, можно сказать, до последнего вздоха. Это и есть романтика.

И я в своей репортерской повседневности воздал должное этой широко известной сказке, причем не без удовольствия, хотя, бывало, ловил себя на том, что чуточку преувеличиваю, привираю.

Мои исторические извлечения не примите за очернительство (болельщики всегда готовы к штыковой атаке), я имел единственную цель —дознаться: откуда взяла свой исток сказка?

Возможны разные отгадки. Что до меня, то лукоморье, дуб, златая цепь — всё это непременно обрамляет длинную фигуру Михаила Иосифовича Якушина, а ежели еще поближе к сказочному повествованию, то — Михея, прозванного очень к месту, подходяще.

Якушин давно, будучи еще в лучшем, как принято говорить, среднем возрасте, вошел, согласно народной молве, в число легендарных тренеров, «стариков», классиков. Обстоятельства сложились в его пользу. Едва закончив играть, в возрасте 34 лет он удостоился выдвижения в тренеры лучшей тогда клубной команды страны. А год спустя, в ноябре 1945 года, «Динамо» во главе с Якушиным отправилось в Англию навстречу своей не меркнущей до сей поры славе. Знаменитые 19:9 — таков был общий счет голов (две победы, две ничьи), восторг разборчивых англичан, никак не ожидавших от любительской команды, да еще в год окончания опустошительной войны, такой уверенной мастерской игры.

Борис Аркадьев, другой наш классик, одно время тренировавший «Динамо», в котором Якушин состоял, так о нем отозвался в разговоре: «Он точно такой же тренер, каким был игроком. Помните, правый инсайд? Осмотрится с высоты своего роста, всё учтет, кого надо обманет и свое возьмет».

Этот отзыв косвенно подтверждал сам Якушин: он не упускал случая в разговоре нажать на то, что имеет два звания — заслуженного тренера и заслуженного мастера, и намекнуть, что среди тренеров далеко не все заслуженные мастера. Тем самым он давал понять, что игру чувствует не с чужих слов, а пробежав всеми ее дорогами и тропками.

В ходе тренировочного занятия сборной сидел я на травке возле белой линии и вдруг поймал себя на том, что слежу не за игроками, а за тренером, за Якушиным. Он ввязался в игру, и было это ему в охотку, как-то на глазах порозовел с лица, выпрямился и животик подобрал. Мяч получит, крикнет: «Коля!» — и тут же, не повернув головы, словно наобум, по ошибке, так что в пору извиниться, отдаст в противоположную сторону на ногу Володе. А тот от неожиданности принимает мяч коряво, и Якушин с ехидным участием к нему: «Дремлешь, Володенька?» Или перед тем, как отпасовать вправо, рукой покажет влево, и защитник попадается. За счет таких надувательств, не столь уж мудреных, но выполняемых с выучкой циркового клоуна, Якушин в той тренировочной игре, «двухсторонке», мне приглянулся больше, чем иные быстрые здоровяки. Да и, глядя на него, мне было приятно вернуться в довоенные сезоны, в свою болельщицкую юность, вспомнить динамовского правого инсайда, возвышавшегося и ростом, и умной игрой.

Наши с ним отношения сложились не сразу. Давно, в 1956 году, поднял пыль до небес новичок — кишиневский «Буревестник» (позже разузнали, что команда была создана в угоду Л.И. Брежневу, занимавшему высокий пост в Молдавии, создана, как любые скороспелки, из привозных московских игроков и была богато стимулирована на «подвиги»). Согласно турнирной конъюнктуре, я был командирован в Кишинев разобраться в сенсации.

Играло там «Динамо», пожаловавшее в звании чемпиона, и легко представить, что творилось на кишиневском стадионе. Не помню уж почему, я устроился на скамейке вместе с динамовским штабом, с запасными. Видно было не очень хорошо, зато слышимость превосходная. У москвичей игра не шла, а самозваные новички не ведали усталости, наседали перед правительственной ложей и переполненными трибунами.

Лев ФИЛАТОВ

Продолжение следует