о журнале   публикации  книги контакты   подписка заказ!
История успеха
Президент в хорошей форме

Евгений Богатырев


Перед началом Олимпиады-1988 в Сеуле, выбирая знаменосца нашей команды, председатель Госкомспорта СССР М.В. Громов хотел доверить эту миссию тому из наших спортсменов, кто наверняка выиграет олимпийское «золото». Но на собрании капитанов команд лишь один атлет — капитан сборной страны по классической борьбе Михаил Мамиашвили — с уверенностью назвал имя будущего чемпиона — Александр Карелин. И не ошибся...



Борец классического стиля (теперь этот вид единоборств называется греко-римской борьбой) в весе до 82 килограммов Михаил Мамиашвили на Олимпиаде-1988 в Сеуле совершил почти невозможное — вернувшись в строй после, как он сам говорил, «горькой разлуки с борьбой», вызванной тяжелой травмой, он в блестящем стиле выиграл золотую олимпийскую медаль.

А ведь когда за неделю до чемпионата Европы 1987 года у Михаила «полетело» колено, его шансы на олимпийский успех казались призрачными. После такой травмы — сильнейшего разрыва связки и отрыва внутреннего мениска — в то время мало кто возвращался в строй. Но когда борец попал в руки одного из лучших хирургов Главного военного клинического госпиталя имени академика Н.Н. Бурденко Владимира Николенко, забрезжил луч надежды. Легендарный врач, вернувший в строй сотни наших воинов-интернационалистов (так называли тех, кто воевал в Афганистане), оказался не только виртуозным хирургом, но и отличным психологом, специалистом в области реабилитации.

И Михаил поверил ему. На первых порах досконально выполнял программу восстановления, предложенную доктором, а потом начал увеличивать нагрузки, доведя их до рекордных.

Если бы я не видел своими глазами то, как тренируется загипсованный борец, никогда бы не поверил, что такое возможно. Дело было летом на спартаковской базе в Алуште, где сборная страны начала подготовку к Играм в Сеуле. Мамиашвили, передвигавшийся на костылях, отбрасывал их в сторону, присаживался на стул в спортивном зале. Тут же к нему подходил его тренер Николай Есин, и они вместе, сидя на стульях, начинали отрабатывать захваты. А если тренер уставал, его заменял кто-то из борцов. Когда же команда классиков отправлялась бежать кросс, Мамиашвили бесконечное число раз делал приседания на одной ноге, ладонями «полировал» перекладину, раз за разом поднимался и спускался по канату. Просуммировав в конце лета тренировочные объемы на этих гимнастических снарядах, борец порадовался тому, что на каждом из них сумел сделать более 1000 повторов упражнений.

С такой же самоотдачей он будет бороться с новой напастью — стопроцентным окостенением суставов на травмированной ноге, строго выполняя все рекомендации врачей из госпиталя имени Н.Н. Бурденко и врачебно-спортивного диспансера ЦСКА.

Михаилу казалось, что он работает на пределе возможного. Но когда борец приехал на грязелечение в военный санаторий в крымском городке Саки и увидел израненные тела своих ровесников, прошедших Афган и оставшихся навсегда инвалидами, то понял, что его беды — просто пустяки по сравнению со страданиями этих парней. И стал вкалывать еще больше. И не только в борцовском и в гимнастическом залах: он тренировался везде, где только позволяли обстоятельства, включая подъезд своего дома. В теплую пору года надевал на себя по три тренировочных костюма и совершал бесконечные пробежки по лестнице — с первого этажа по семнадцатый. И так же рьяно атаковал соперников на борцовском ковре.

Свидетельствует Геннадий Андреевич Сапунов, многие годы возглавлявший сборную СССР по классической борьбе: «На каждой тренировке Михаил выкладывался так, как будто это финал чемпионата мира. Нет, я не преувеличиваю! Такой у него характер — всегда горит максимально высоким пламенем, не бережет себя. Он очень честно относится к спорту. Тренеры ведь тоже люди, у них тоже есть сердце, так вот, я вам откровенно скажу: мы очень любим таких ребят, дорожим ими и доверяем им. Таких борцов мало».

Михаил Мамиашвили, 1984 г.
Михаил Мамиашвили, 1984 г.

Аксакалу нашего тренерского корпуса вторит Николай Павлович Есин, личный тренер Михаила: «Миша по натуре эмоциональный, кипучий, он ничего не прячет в себе, все свои чувства и страсти выплескивает наружу. Такое впечатление, что он никогда не устает, хотя я, конечно, много раз видел, как Миша не мог поднять руки от усталости после тренировок. Он не умел, не мог заниматься вполсилы, азарт соперничества его сжигал. И всё он делал весело, задорно, подстегивая шуткой своих товарищей. Работалось с ним легко. Таким же Михаил был и на турнирах. Не думал о каких-то тактических условиях, о сохранении сил — шел в бой с открытым забралом, не обращая внимания на титулы конкурента».

Одним словом, Мамиашвили себя не жалел и свое время зря не терял. Потому и подошел к олимпийскому сезону в боевой форме.

На чемпионате страны 1988 года зрители увидели на ковре прежнего Мамиашвили — борца темпового, силового стиля, энергия которого била через край. Он так эффектно делал свои коронные броски через грудь, что никто из соперников не мог остановить смело шедшего в атаку Михаила.

А потом была Олимпиада в Сеуле. Вот как описывал в журнале «Физкультура и спорт» решающий поединок у классиков в весовой категории до 82 кг мой коллега Ян Дымов: «В финале Мамиашвили встретился с двукратным чемпионом мира венгром Тибором Комароми. И уже первый бросок Михаила вызвал восхищение не только у зрителей, но и у тех, кому восхищаться возбраняется, — у судей. Эту атаку они оплатили по максимуму — пятью баллами. Конечный результат — 10:1 в пользу Мамиашвили».

А спустя двадцать лет после своей олимпийской победы Михаилу вновь пришлось выйти на ковер. Эта история приключилась в олимпийском Пекине — на соревнованиях по греко-римской борьбе в весе до 74 кг. Здесь мы все рассчитывали на успех двукратного чемпиона мира Вартереса Самургашева. Но... В четвертьфинале он провел эффектный прием против венгра Петра Баши и заработал три балла, что практически гарантировало нашему борцу выход в полуфинал. И вот тут случилось чрезвычайное происшествие. На ковер выскочил какой-то тип и отменил судейский вердикт!

Как выяснилось потом, это был главный координатор судейского корпуса в олимпийском турнире по греко-римской борьбе канадец Марио Салетниг, превысивший свои полномочия, что и попытался ему объяснить президент российской Федерации борьбы Михаил Мамиашвили, устремившийся к судейскому столику. И так бурно он выяснял отношения с Салетнигом, что схватил того за руку и сжал ее, да так сильно, что канадец запросил пощады (вот уж никогда не знал, что Мамиашвили владеет еще и самбо, ведь пущенные им в ход болевые приемы были из арсенала именно этой отечественной борьбы. И было видно, что наш президент — победитель Игр-1988 в Сеуле — и после завершения спортивной карьеры находится в хорошей форме). Однако отменить решение Салетнига тогда всё же не удалось, что и предопределило исход схватки — Самургашев «не прошел» венгра.

А на следующее утро на расширенном заседании бюро ФИЛА (Международной федерации борьбы) состоялся разбор полетов. Коллеги попросили Мамиашвили в дальнейшем держать себя в руках, а потом признали вину Салетнига. И вынесли вердикт: больше никогда на соревнованиях под эгидой ФИЛА он не будет занимать этот высокий судейский пост.

Это был не единственный эпизод в карьере Мамиашвили-президента, когда ему приходилось вмешиваться в развитие спортивных событий, отстаивая интересы борцов нашей команды, нашей страны. Отменная реакция и умение принимать решение в считанные доли секунды никогда не подводили его. Трудно представить, что могло бы произойти на Играх-2016 в Рио-де-Жанейро, если бы Михаил Геразиевич не рванул к борцовскому ковру, чтобы остановить схватку, когда Роман Власов, лидер сборной России в греко-римской борьбе и чемпион Олимпиады-2012 в Лондоне, потерял сознание в поединке за выход в финал.

Вот как вспоминает Мамиашвили ту критическую ситуацию: «Я был непосредственным участником событий, происходивших с Романом Власовым в Рио. Имея подавляющее преимущество в полуфинале со спортсменом из Хорватии Старцевичем (Роман вел со счетом 7:0), Власов, казалось, вот-вот положит соперника на лопатки. Но тут его противник провел удушающий прием (запрещенный в нашем виде единоборств), схватив Романа за одну шею. Но судья не проявил должного профессионализма и не остановил схватку.

Власов был на грани жизни и смерти. Он потерял сознание и уже не контролировал свои действия. Надо было обладать настоящим мужским характером, иметь большой запас прочности, чтобы в такой ситуации выстоять и продолжать схватку. После нокаута боксеры восстанавливаются не один день, а то и не один месяц, а Власов сумел быстро прийти в себя и довести схватку до уверенной победы. А потом в финале без проблем разобрался с датчанином Марком Мадсеном.

Это была самая дорогая медаль. А ведь ничего не предвещало такого поворота событий. По логике всё должно было закончиться туше. Правда, после финала среди некоторых зарубежных коллег раздавались голоса, мол, надо было присудить победу хорвату. Этим доброхотам я ответил коротко, но внятно: “Власов мог проиграть только в том случае, если бы он умер”».

Я напомнил Михаилу Геразиевичу слова другого легендарного борца — Бувайсара Сайтиева, ныне трехкратного олимпийского чемпиона, сказанные им после победы на чемпионате мира 2003 года: «Уступлю тому, кто готов умереть больше меня». Выходит, что успехи и Власова, и Сайтиева — в потрясающем настрое?

«Безусловно! — ответил мой собеседник. — То, что совершил в Нью-Йорке Сайтиев — за гранью возможного. Соперник сломал ему лицевую кость, но наш борец не сдался, не ушел с ковра, а довел до победы так драматически складывающуюся схватку. А потом выиграл и финал.

Когда я только начинал постигать премудрости борьбы, то воспитывался на примерах выдающихся советских спортсменов. Среди тех, кого боготворили борцы моего поколения, были люди, прошедшие огонь, воду и медные трубы: Яков Пункин, познавший ужасы концлагерей, но выстоявший и выигравший олимпийское золото в Хельсинки в 1952 году; Анатолий Парфенов, израненный в боях за Киев, но сумевший на Олимпиаде-1956 в Мельбурне одержать победу в тяжелой весовой категории; Иван Ярыгин, которому для победы на Играх-1972 в Мюнхене в семи схватках на всё про всё потребовалось лишь 12 минут (вместо положенных на это 63 минут)... Я учился у этих людей самоотречению, умению настраиваться на каждую схватку как на последнюю в жизни, огромному терпению.

Молодым спортсменам, мечтающим покорить Олимп, важно понять одну простую вещь: на каждой тренировке нужно умирать и рождаться вновь, только тогда будет рост — и профессиональный, и моральный.

У Сайтиева, Власова и других наших борцов, ставших олимпийскими чемпионами, преодоление боли, страха перед ней — почти повседневность. Здесь действует, если хотите, запрограммированность, сформированная всей их жизнью. Только личности такого склада и пробиваются в победители».

Евгений БОГАТЫРЕВ



 

назад

© ФИС 2018 Наш адрес 125130, г. Москва, а/я 198
Телефоны 8(495)786-6062, 8(495)786-6139